Читать Пелевина - это как зайти в зеркальную комнату, где все отражается во всем и порождает в твоей оперативной памяти такое количество смыслов, что кукуха насовсем вылетает из часов с диким воплем "out of the memory". Только в случае с Виктором Олеговичем, это не баг, а фича. Я не читала "Generation P" и "Чапаева и Пустоту" в 90х, "EmpireV" не читала в нулевых, поэтому не подозревала, какую свинню подкладывает автор современникам своих текстов (на момент их написания). А свиння, как я сегодня обнаружила, дочитав "KGBT+", заключается в том резонансе, который возникает на пересечение текста с повесточкой. Как будто стоишь на ресепшене какого-то московского отеля во время командировки в надежде поменять номер, поднимаешь глаза, а там внезапно Пелевин, с которым вы встречаетесь взглядами (ради такого случая приподнявшего очки). И впервые в жизни не только ты смотришь на него, как привык делать до этого, но и он на тебя (у меня на самом деле была такая история, только, к сожалению, с другим визави). Можно было бы конечно поспорить, что это вовсе никакая ни свиння, а эксклюзивный герменевтический круг, в который вхожи только непосредственные свидетели (читай акторы) подсвеченного текстом актуального исторического нарратива. Но нет, свиння она и есть свиння, ее ни с чем ни спутаешь, особенно если во встречном взгляде угадываешь, что виды из номера у писателя те же, что и у тебя. На глухую кирпичную стену. И ты понимаешь, что ресепсионистка тебе ничем не поможет. Не из вредности. Просто видов других не завозили. Оттого и не показывают.